В последние годы на российских телеэкранах появляется все больше фильмов и сериалов криминально-детективного жанра. Именно из телесериалов большинство из нас черпают знания о тонкостях работы следователя, «опера», дознавателя, эксперта-криминалиста, судебно-медицинского эксперта и многих других профессий, которые, так или иначе, связаны с расследованием преступлений. Глядя на героев популярного сериала «След», где сотрудники Федеральной экспертной службы с ее поистине фантастической лабораторией расследуют самые запутанные дела, все мы убеждены, что и в жизни, пусть не так красиво, как на экране телевизора, но преступления расследуются. И только, столкнувшись, в силу жизненных обстоятельств, с реальной работой российской правоохранительной системы, многие осознают, насколько кардинально суровая российская действительность отличается от того, что мы видим на экране телевизора.
Зачастую граждане, пострадавшие от преступных посягательств, или родственники жертв преступлений, сталкиваются с тем, что заниматься реальным расследованием им приходится самостоятельно - по принципу «помоги себе сам». В то время как действия официальных должностных лиц носят в большей степени формальный характер. Причем нет никакой гарантии, что даже установленные законом «формальности» будут соблюдены.
Именно в такой ситуации оказалась жительница Верхней Пышмы Наталья Петрова (фамилия изменена - ред.), обратившаяся в редакцию «ВЕДОМОСТЕЙ Урал» за помощью. Журналистское расследование, начатое редакцией по просьбе обратившейся женщины, показало, что рассчитывать на должное расследование преступлений сегодня, увы, не приходится. Более того, в ходе проведенной работы вскрылись такие факты, от которых, как говорится, волосы дыбом. Несмотря на существующие кодексы, законы, декларации, инструкции и приказы, расследование может быть вообще сведено на нет. А то, что происходит сегодня в сфере судебно-медицинской экспертной деятельности, и вовсе может поставить жирный крест на любом расследовании, оставив преступление без наказания.
Наталья обратилась в редакцию «ВЕДОМОСТЕЙ Урал» в начале этого года, когда в ее семье произошла трагедия - при странных обстоятельствах умер ее единственный сын Евгений. Вечером 13 января Наталье позвонили из верхнепышминской полиции, сообщив, что ее 28-летний сын обнаружен мертвым в чужой квартире. По словам полицейского, сомнений в том, что умер именно ее сын, нет, поскольку личность подтверждена имеющимся при нем водительским удостоверением, а также свидетелем, в квартире которого произошла смерть. О том, что именно случилось, сотрудник полиции в телефонном разговоре ничего не сообщил, предложив матери покойного подъехать в отдел. В полиции ей сообщили, что сын был обнаружен мертвым в квартире его бывшего одноклассника Игоря В., но о причине смерти ничего так и не сказали, пояснив, что завтра ей нужно подъехать в городской морг.
Утром следующего дня врач-судмедэксперт в морге сообщил, что Евгений предположительно скончался в результате отравления сильнодействующим наркотиком, пояснив, что точную причину смерти установит экспертиза.
Смерть сына, да еще и от наркотика... Для убитой горем матери это стало как гром среди ясного неба. При жизни Евгений всегда крайне негативно относился к наркотикам, поэтому ни его мать, ни родственники не могли поверить в случившееся. В Следственном комитете следователь сообщил, что Евгений, со слов его друга Игоря, умер сразу после инъекции.
Вторым ударом для Натальи стало известие о том, что за несколько недель до смерти в отношении ее сына был совершен целый ряд преступлений - вымогательство, побои, угрозы физической расправы, принуждение к совершению сделки - в результате которых сын стал фиктивным собственником дорогостоящего автомобиля - джипа «Ленд Ровер Рендж Ровер» и крупным должником перед автоломбардом.
Тот самый бывший одноклассник Игорь, в квартире которого произошла смерть, после похорон рассказал, что ее сын оформил на себя автомобиль в ноябре прошлого года, после того как был избит некими неизвестными лицами, которым он задолжал деньги. Выяснилось, что долг был относительно небольшой - всего 100 тысяч рублей...
«Насколько я знаю, в последние два года мой сын вместе с двумя своими знакомыми - Игорем и Кириллом - занимался бизнесом, связанным с перекупом автомобилей, - рассказывает Наталья. - Правда, назвать это бизнесом сложно, потому что фактически Женя вообще ничего там не зарабатывал, наоборот, только влез в долги. Поэтому работал еще в такси. Игорь сказал мне, что осенью 2018 года мой сын взял в долг 100 тысяч рублей у каких-то знакомых Кирилла, под дикие проценты - 10% в месяц. По словам Игоря, люди эти из криминальной среды - никаких договоров никто не подписывал, а просто дали понять, что с ним будет, если он долг не вернет. Но поскольку автобизнес никаких доходов не приносил, Женя стал задерживать выплаты. В начале ноября люди, у которых он взял деньги в долг, сильно избили моего сына. Я помню, 1 ноября 2019 года Женя обещал отвезти меня в больницу, так как я после операции на ноге не могла ходить, но не пришел, и не отвечал на мои звонки. На следующий день я связалась с Игорем, он мне сказал, что Женя у него дома, что он спит. Я тогда разозлилась на сына, больше звонить не стала. Его около недели не было дома. Уже после смерти Жени я узнала, что тогда он отлеживался эту неделю у Игоря, а когда пришел домой в синяках, он сказал мне, что какие-то хулиганы на него напали на улице... Как мне после похорон рассказал Игорь, он якобы отдал за Женю бандитам, избивавшим сына, автомобиль «Киа Спектра» за 75 тысяч рублей, и на тот момент Женя им остался должен около 40 тысяч рублей. По его же словам, сыну угрожали, что если в течение двух недель он полностью не вернет долг, то рассчитается своим здоровьем - останется на всю жизнь инвалидом... Угрожали, в том числе, оружием - что для начала прострелят ему ногу... Как вариант погашения долга ему было предложено оформить на себя этот джип. Оформление было необходимо, чтобы он в дальнейшем получил под залог этой машины деньги в автоломбарде. Деньги - около 700 тыс. рублей - он отдал вымогателям, а машину эту бандиты перегнали, как мне сказал Игорь, в Казахстан, на продажу.
После смерти Жени в его компьютере я нашла фото документов на этот «Ленд Ровер» и фотографии самого автомобиля, сделанные сыном.
Получается, что 1 ноября его избили и дали ему двухнедельный срок для возврата долга, а уже 6 ноября он подписал договор купли-продажи машины, после чего пришел домой со следами побоев. Синяки видели все родственники и знакомые, так как 9 ноября он приезжал на день рождения к бабушке. 16 ноября автомобиль был оформлен на имя сына в ГИБДД, а 22 ноября в автоломбарде получен займ под залог машины.
По словам Игоря, вымогатели, которые заставили моего сына участвовать в данных сделках, забрали себе все деньги, полученные в автоломбарде, после чего скрутили «маячок» (его ставят в ломбарде для отслеживания передвижений автомобиля - ред.). Где сейчас находится «Ленд Ровер», оформленный на имя сына, мне неизвестно. Но в итоге получается, что Женя оказался должен ломбарду крупную сумму денег вместо имевшегося у него на тот момент долга в 40 тысяч. Понятно, что оформить машину и взять на себя такой долг он мог только под угрозами физической расправы.
А несколько дней назад мне по почте пришло письмо от неизвестного друга сына, который не назвал имени, так как опасается и за свою жизнь. В письме он сообщил мне, смерть Жени - «не случайность», что это не просто «передоз» наркотиком, и что все дело в этом джипе, который он оформил на себя за 2 месяца до смерти, что «там целая банда работает по этой схеме».
Наталья показала пришедшее ей письмо. В нем сообщается о том, что Евгений согласился на фиктивную сделку по оформлению на себя не принадлежащего ему автомобиля, поскольку друзья Кирилл и Игорь убеждали его в том, что другого выбора у него нет, а знакомые Кирилла угрожали, что «сделают инвалидом» не только его, но и пострадают родственники.
«До оформления этой сделки его специально пичкали наркотой, наверное для того чтобы он потом сам откинулся. Что с наркомана взять (никто даже разбираться не будет)», - говорится в письме. По словам неизвестного автора письма, в начале января Евгений рассказал ему, что намерен обратиться в полицию «по поводу этой схемы с Ровером», в том числе сообщил, «что расскажет о том, что его угрозами и побоями заставили участвовать в этой схеме. Сказал, что для страховки записал разговоры на диктофон и сохранил флэшку в плеере», надеясь, «что это ему поможет доказать, что он все сделал по принуждению».
«Я тогда его поддержал, сказал, что сначала надо поговорить с родственниками, а потом идти в полицию. Но он сказал, что сначала поговорит с Игорем. Я пытался отговорить его от этой встречи... 14 января я от друзей узнал, что Женя умер от передозировки наркотиком у Игоря дома... Очень все вовремя произошло. Как раз когда он собирался обо всем рассказать. Я в такие совпадения не верю... Я думаю, что Женя не первый и не последний, на котором отработали эту схему, - говорится в письме. - Попробуйте поискать у себя дома в его вещах эти флэшки. Может там что-то важное раз он говорил про это перед смертью...».
По словам матери умершего Натальи, в фотографиях на компьютере, который был синхронизирован с телефоном сына, она нашла фото, сделанное сыном за два дня до смерти. На нем изображено устройство, похожее на плеер. Но ни в квартире, ни в вещах сына, она его так и не нашла...
Обо всех преступлениях, совершенных в отношении сына, Наталья официально сообщила в правоохранительные органы. Однако по прошествии шести месяцев после его смерти данным фактам не дана уголовно-правовая оценка. «Заведено несколько КУСПов, которые перебрасывают из одного отдела в другой. Отделом полиции № 9 УМВД Екатеринбурга вынесено постановление об отказе в возбуждении уголовного дела по факту вымогательства в отношении сына, но при этом в нарушение закона не взяты даже объяснения ни у одного свидетеля», - рассказывает Наталья.
Между тем, когда в марте этого года ей сообщили установленную по результатам проведенного судебно-медицинского исследования причину смерти сына - острое отравление наркотиком мефедрон, материнская интуиция вкупе с образованием химика-аналитика заставила усомниться в поставленном судебно-медицинском диагнозе.
Надо сказать, что мефедрон считается легким наркотиком, и случаи смерти в результате его употребления - мягко говоря, большая редкость. Так, в Управлении Роспотребнадзора по Свердловской области, которое ведет статистику отравлений, отвечая на официальный запрос редакции «ВЕДОМОСТЕЙ Урал», сообщили, что за 2018-2019 годы в регионе не было зафиксировано ни одного (!) летального исхода в результате острого отравления мефедроном.
Как пояснил «ВЕДОМОСТЯМ Урал» один из компетентных судебно-медицинских экспертов, смерть в результате острого отравления происходит тогда, когда отравляющее вещество в смертельно высокой концентрации попадает в кровь человека. В заключении о причине смерти Евгения было указано, что отравляющее вещество мефедрон обнаружено в его крови. Однако, когда мать умершего запросила в областном бюро судмедэкспертизы непосредственно акт судебно-химического исследования, выяснилось, что выводы химика-эксперта ГБУЗ СО «Бюро судебно-медицинской экспертизы» о наличии наркотика в крови сына, мягко говоря, не соответствуют фактическим результатам исследования.
Стоит пояснить, что исследование биоматериалов человека на предмет наличия в них наркотических или иных отравляющих веществ сегодня проводится методом газовой хроматографии. Суть ее состоит в том, что в ходе исследования биоматериалы (части внутренних органов и биологические жидкости трупа) анализируются на специальном оборудовании - газо-жидкостном хроматографе, сопряженном с масс селективным детектором, который идентифицирует принадлежность имеющихся в исследуемых объектах веществ к тем или иным веществам, занесенным в общую базу данных. Проще говоря, это почти то же самое, что идентифицировать чей-то конкретный отпечаток пальца в базе данных, в которую занесены тысячи чьих-то отпечатков. Вывод о наличии того или иного вещества в исследуемых биоматериалах основывается, в том числе, на проценте вероятности совпадения с эталоном, имеющимся в базе данных (в данном случае - в библиотеке масс спектров).
А по результатам проведенного хроматографического анализа в крови умершего вероятность совпадения выявленного вещества с мефедроном составляла лишь 37-38%. Комментируя «ВЕДОМОСТЯМ Урал» данный результат, бывший сотрудник одного из государственных судебно-экспертных учреждений УрФО, имеющий опыт работы в области газовой хроматографии-масс-спектрометрии, высказал мнение, что столь низкий процент вероятности вообще не должен был являться основанием для вывода о наличии мефедрона в крови умершего Евгения. Соответственно, если наркотик не обнаружен в крови, то и у судебно-медицинского эксперта не было оснований делать вывод о том, что именно мефедрон стал причиной смертельного отравления. Но если причиной смерти был не наркотик мефедрон, то что? Значит, иной яд, поскольку именно токсикологический характер смерти подтверждают данные исследования органов трупа.
Между тем, при детальном изучении самих хроматограмм, полученных в ГБУЗ СО «Бюро судебно-медицинской экспертизы», выяснилось, что в двух (!) исследованиях крови умершего 37-38-процентное совпадение с библиотекой масс-спектра было установлено вообще в отношении другого вещества - не мефедрона, а метедрона.
«Любая экспертиза, по своей сути, носит вероятностный характер. И химик-эксперт, делая выводы по результатам проведенных им исследований, должен быть на 150 процентов уверен, в том, что он пишет, - комментирует ситуацию экс-сотрудник судмедэкспертизы. - Выявленная вероятность совпадения на 38 процентов - это как спортлото своего рода, это 38 шансов из ста, что мефедрон действительно был в крови умершего, либо это говорит о том, что его содержание было очень низким, недостаточным для острого отравления. А задачей химика-эксперта является достоверное установление наличия в крови отравляющего вещества в смертельной концентрации».
К слову, если обратиться к нормативным требованиям, то судебно-медицинский диагноз «смерть от острого отравления» в принципе не может быть поставлен без установления количественного содержания (концентрации) отравляющего вещества в крови умершего человека. Об этом четко говорится в пунктах 49 и 73.1 Приказа Минздравсоцразвития РФ от 12.05.2010 N 346н. Но такого исследования вообще не было проведено ходе судебно-химического исследования крови трупа Евгения. А судебно-медицинский диагноз, получается, поставлен на основании лишь вероятности (!) того, мефедрон мог быть в его крови на момент смерти.
«В данном случае химик-эксперт, проводивший анализ, должен был провести дополнительное исследование, для того, чтобы подтвердить либо опровергнуть результат наличия мефедрона в крови умершего, - продолжает разговор наш собеседник. - Этого сделано не было. Факт выявления оборудованием другого вещества (метедрона, а не мефедрона), который не нашел своего отражения в акте судебно-химического исследования, только подтверждает, что исследование было проведено не в полном объеме. Соответственно, вывод о наличии мефедрона в крови умершего, по моему мнению, некорректен, и уже это ставит под сомнение результат исследования. Могу сказать, что к данному судебно-химическому исследованию вообще очень много вопросов. Это касается и технической надежности оборудования, и используемой библиотеки масс спектров, и применяемых специалистом методик, и даже образования и квалификации химика-эксперта, проводившего исследование...».
Тем временем в ходе журналистского расследования вскрылись и другие странности. Оказалось, что ни медики «скорой помощи», ни судмедэксперт, проводивший вскрытие трупа, так и не смогли обнаружить следов инъекций на теле Евгения, который, напомним, по словам хозяина квартиры, якобы употреблял наркотик внутривенно, причем якобы делал это неоднократно за период с пяти часов утра до двух часов дня, путем инъекций в локтевой сгиб. А смерть, по словам бывшего одноклассника, произошла в его присутствии, практически сразу (в течение 5-10 минут) после последней инъекции... от которой странным образом не осталось даже следа (!) укола и крови.
Какой бы тонкой ни была игла, но повреждение вены не может остаться бесследным! Не оказалось рядом с телом и шприца, которым якобы была сделана смертельная инъекция. И самое главное. В ходе проведенной экспертом экспертно-криминалистического центра ГУ МВД России по Свердловской области исследования изъятых с места происшествия шприцов вообще не было обнаружено ни одного (!) шприца со следами мефедрона. Зато обнаружены два использованных шприца со следами героина, который умерший совершенно точно не употреблял (это было установлено в ходе судебно-химического исследования биоматериалов трупа). Хозяин квартиры, в которой эти шприцы обнаружили, не дает никакого логичного объяснения данному факту.
По мнению матери Евгения Натальи, одноклассник явно чего-то недоговоривает, а возможно, и боится сказать, в том числе, то, что в день смерти в его квартире могли находиться посторонние лица, которые употребляли героин (а иначе, откуда использованные шприцы?), и эти лица могут быть причастны к смерти ее сына.
Вообще, следует сказать, что по мере ознакомления журналистов нашего издания с материалами по факту смерти Евгения, вопросов появлялось все больше и больше. И, прежде всего, вопросов относительно действий сотрудников правоохранительных органов, присутствовавших в квартире, где произошла смерть Евгения, а также судмедэксперта, проводившего вскрытие тела.
Сотрудники правоохранительных органов, выезжавшие на место происшествия, по каким-то причинам даже не сняли отпечатков пальцев - ни со шприцов, ни с других предметов в квартире, ни дактилоскопировали самого умершего, а также свидетеля его смерти - хозяина квартиры. Хотя явно, что этому всех учат и в школе милиции, и в юридическом институте. Ведь даже школьнику понятно, что на основании одних лишь показаний единственного свидетеля смерти человека невозможно достоверно установить, что в действительности произошло. Полицейские, следователи обязаны сомневаться, а не верить всему, что им говорят.
При выяснении обстоятельств смерти от острого отравления следователь, в первую очередь, обязан принять меры к установлению характера смерти, а именно, имело ли место убийство, самоубийство или несчастный случай. Но, увы... Вероятно, для правоохранителей всё было настолько ясным и очевидным (и, чего греха таить, удобным, дабы не проводить никаких расследований), что они даже не могли предположить, что смерть 28-летнего Евгения могла быть криминальной, и что в шприце мог быть вовсе не наркотик, а, например, яд. А учитывая отсутствие следов инъекции, вопросы должны были появиться...
Даже фотографии с места происшествия были сделаны сотрудником полиции не на служебный фотоаппарат, а на личный Айфон! Сегодня нет никакой гарантии, что подлинные фотоснимки, сделанные оперуполномоченным полиции на месте происшествия (а это не что иное, как вещественные доказательства в случае возбуждения уголовного дела), не удалены из его телефона.
Судя по всему, в наркотическом характере смерти был убежден и проводивший вскрытие судмедэксперт верхнепышминского морга Роман Чусов, когда, невзирая на Приказ Министерства здравоохранения РФ от 6 июня 2013 г. N 354н, не направил тело Евгения на судебно-медицинскую экспертизу, а также взял на исследование мизерное количество биоматериалов трупа, вопреки требованиям Приказа Министерства здравоохранения и социального развития РФ от 12 мая 2010 г. N 346н.
Отметим, пунктом 73.1 Приказа Минздравсоцразвития РФ № 346н предусмотрено, что одна треть биоматериалов, направленных для проведения судебно-химического исследования, должна оставаться в течение одного года в архиве государственного судебно-экспертного учреждения для проведения повторных анализов. Поскольку проведенное судебно-химическое исследование биоматериалов трупа Евгения не нашло достоверного подтверждения наличия мефедрона в его крови (копия акта судебно-химического исследования имеется в распоряжении редакции), совершенно логично было назначить и провести повторное исследование. Но, увы, надежды матери Евгения установить истинную причину смерти сына рухнули, когда в Следственном комитете ей сообщили, что биоматериалы трупа, направленные в бюро судмедэкспертизы, были уничтожены (утилизированы) еще в конце марта этого года.
Впрочем, как пояснил «ВЕДОМОСТЯМ Урал» экс-сотрудник учреждения судебно-медицинской экспертизы, даже если бы биоматериалы не были утилизированы, их все равно не хватило бы для проведения повторного исследования.
«Для повторного исследования в архив на хранение должно быть сдано не менее одной трети биоматериалов, направленных в бюро судмедэкспертом, проводившим вскрытие. Согласно приказу Минздрава № 346н, в случае подозрения на отравление ядовитым веществом количество отобранного материала должно составлять: для крови - 200,0 мл, для мочи - вся моча (не более 200,0 мл), треть печени, одна почка, содержимое желудка, - комментирует ситуацию собеседник «ВЕДОМОСТЕЙ Урал». - А судя по акту судебно-химического исследования, судмедэксперт направил в бюро всего 59 мл крови умершего, 69 г печени, 46 г почки и 10 мл желчи. Содержимое желудка вообще не направлялось. При проведении исследования практически вся кровь была израсходована сразу, и для повторного исследования уже ничего не осталось...».
Надо отметить, что обязанность проведения судебно-медицинской экспертизы в ситуации смерти от острого отравления предусмотрена не только приказом Минздрава, но и действующим уголовно-процессуальным законодательством. Так, в соответствии со статьей 196 УПК РФ, назначение и производство судебной экспертизы обязательно, если необходимо установить причину смерти. Однако вопреки требованиям Уголовно-процессуального кодекса РФ, судебно-медицинская экспертиза не была назначена сразу после смерти - ее назначили только в апреле 2020 года, когда биоматериалы трупа Евгения уже были утилизированы в ГБУЗ СО «Бюро судебно-медицинской экспертизы».
Мать Евгения по факту возможного ложного установления судебно-медицинского диагноза, а также утилизации биоматериалов сына, обратилась с жалобой в прокуратуру Свердловской области, которая, в свою очередь, поручила проведение проверки областному Минздраву. Однако бюро судебно-медицинской экспертизы в лице Дмитрия Кондрашова, при поддержке Минздрава Свердловской области под руководством Андрея Цветкова, заявляют, что никаких нарушений допущено не было.
В ответе на жалобу Натальи заместитель министра Свердловской области Ирена Базите сообщила ей, что биоматериалы ее сына были утилизированы по причине того, что судмедэксперт направлял их в бюро не в рамках судебно-медицинской экспертизы, а в рамках судебно-медицинского исследования трупа, заявив, что, таким образом, нарушений закона в действиях должностных лиц бюро не усматривается...
Сейчас мать Евгения намерена направить жалобу в Минздрав России, а также в Генеральную прокуратуру и в Следственный комитет Российской Федерации, в том числе, для того, чтобы была проведена проверка законности утилизации биоматериалов, а также дана уголовно-правовая оценка действиям судебно-медицинского эксперта, следствием действий которого стала невозможность проведения повторного исследования биоматериалов ее умершего сына на предмет обнаружения в них отравляющего вещества, ставшего причиной острого отравления и смерти.
Редакция «ВЕДОМОСТЕЙ Урал», в свою очередь, в рамках проводимого журналистского расследования направила официальный запрос в Министерство здравоохранения России с просьбой дать разъяснения по поводу того, каким нормативным правовым актом регулируется порядок проведения судебно-медицинского исследования, а также судебно-химического исследования биоматериалов трупа.
В пресс-службе Минздрава России «ВЕДОМОСТЯМ Урал» официально сообщили, что вопросы организации, как судебно-медицинской экспертизы, так и судебно-медицинского и исследования трупа, регулируются одним документом - приказом Минздравсоцразвития России от 12.05.2010 № 346н, в соответствии с которым объекты, подвергающиеся гниению (внутренние органы, части трупов, выделения человеческого организма и т.п.) по окончании исследования хранят в морозильных камерах при -18°C в течение одного года, если иные сроки не были определены органом или лицом, назначившим экспертизу. Ссылок на иные нормативные документы, которые позволяют судмедэксперту брать на исследование биоматериалы в произвольном объеме и уничтожать их до истечения одного года, в Минздраве России не дают.
Между тем, в ходе этого журналистского расследования редакцией «ВЕДОМОСТЕЙ Урал» были получены поистине шокирующие сведения. И тут хотелось бы вспомнить тот самый популярный телесериал «След», в котором эксперты Федеральной экспертной службы одним нажатием кнопки на клавиатуре получают на экране монитора полный список веществ, обнаруженных в исследуемых ими объектах. Увы, то, что мы видим в популярном сериале - не что иное, как самая настоящая фантастика.
Да, большинство из нас уверены, что если человек умер скоропостижно, тем более, когда предполагаемой причиной его смерти является отравление, то эксперты и следователи непременно установят, что послужило причиной - в том числе, изучат каждый сантиметр тела, проверят кровь умершего, его органы, ногти, волосы на наличие всевозможных химических веществ, ядов, в том числе, чтобы исключить/подтвердить вариант насильственной смерти. К сожалению, это не более чем миф... и так бывает только в кино. Сегодняшняя российская действительность совсем другая.
В настоящее время, исходя из имеющейся в материалах проверки информации, есть обоснованные подозрения в том, что смерть Евгения произошла вовсе не от наркотика, а в результате отравления неизвестным ядом, в том числе, возможно, отравляющим веществом, относящимся к группе пестицидов. Однако исследований на предмет наличия в крови и органах умершего данного отравляющего вещества никто не проводил и, судя по ответу ГБУЗ СО «Бюро судебно-медицинской экспертизы», и не обязан был проводить. Потому как такой задачи перед судебными экспертами попросту никто и не ставил.
Как удалось выяснить «ВЕДОМОСТЯМ Урал», в случае, когда предположительной причиной смерти человека является острое отравление, только судебно-медицинский эксперт либо следователь решает, на наличие каких отравляющих веществ будет проводиться исследование трупа. Начальник ГБУЗ СО «Бюро судебно-медицинской экспертизы» Дмитрий Кондрашов в ответе на редакционный запрос официально сообщил, что судебно-химическое исследование в таких случаях может проводиться на определенное соединение, группу веществ или на неизвестное вещество по схеме общего судебно-химического анализа, в зависимости от вопросов, поставленных в сопроводительном документе (постановлениях следственных органов, письменного направления судебно-медицинского эксперта и т.д.). А также исследование может быть целенаправленным, когда по обстоятельствам дела предполагается или известно, каким веществом или группой веществ произошло отравление.
По словам начальника бюро, исследование на пестициды вообще не входит в перечень веществ, наличие которых определяется в ходе общего анализа, соответственно, проведение судебно-химических исследований биологических объектов на предмет обнаружения в них пестицидов возможно только при наличии соответствующего поручения от следственных органов или судмедэксперта, которые на свое усмотрение определяют необходимость проведения таких исследований.
В случае с Евгением судебно-химическое исследование проводилось целенаправленно - только лишь на спирты и наркотики. Между тем, совершенно очевидно, что замаскировать под отравление наркотиками или лекарствами отравление каким-либо ядом, в том числе отравой от насекомых или грызунов (те самые пестициды, имеющиеся в свободной продаже!), для преступников не составит никакого труда. И как мы уже убедились, если в том же шприце вместо наркотика окажется, например, крысиный яд, искать его, вероятнее всего, никто даже не будет. Ведь для этого необходимо, чтобы соответствующие подозрения появились у судмедэксперта или следователя. А где гарантия, что эти подозрения появятся, когда всем вокруг проще всего поверить в то, что человек был наркоманом, и его смерть наступила от передозировки, а не от чего-то другого... Тогда и расследование проводить не придется. А, учитывая, существующий уровень коррупции в правоохранительной системе, наряду с тем фактом, что биоматериалы умерших еще и могут уничтожить раньше установленного законом срока, у жертв преступлений и вовсе не остается никаких шансов.
К слову, когда редакция «ВЕДОМОСТЕЙ Урал» предложила ознакомиться с результатами судебно-медицинского исследования трупа Евгения трем разным независимым судмедэкспертам, все они утвердительно ответили, что признаков хронической наркотической интоксикации в его органах не было. «Совершенно здоровый был молодой человек», - прокомментировал один из экспертов... А вот судмедэксперт из верхнепышминского морга этого почему-то не указал в своем заключении. Может, как раз для того, чтобы не «смазать» общую картину наркотической смерти от передоза?
Вот и получается, что судьбы людей, которые могут стать жертвами криминала, и шансы на раскрытие преступлений, а именно тяжких преступлений, к которым относят убийства, зависят сегодня от субъективного мнения конкретного должностного лица... И всё.
Страшно подумать, что для людей с криминальными помыслами это может стать прямым руководством к действию, тем более что преступники сегодня современные и продвинутые, знают многое, в том числе и о работе судмедэкспертов и следователей...
Очевидно, что существующую систему необходимо менять. Каким бы фантастическим это сегодня ни казалось, но судебно-химические исследования биологических объектов должны проводиться именно так, как это происходит в сериале «След» - чтобы любое отравляющее вещество выявлялось не по чьей-то доброй или недоброй воле, а проводилось сразу и на все известные яды и иные вещества, которые могут стать причиной смерти человека.
На сегодняшний день, несмотря на все имеющиеся противоречия в материалах доследственной проверки по факту смерти 28-летнего Евгения, в отношении которого был совершен ряд преступлений накануне его скоропостижной кончины, уголовное дело не возбуждено. При этом материалы по разным составам находятся в разных подразделениях органов полиции, хотя очевидно, что расследовать преступления, совершенные в отношении одного и того же человека в один и тот же период времени, необходимо в совокупности.
Матери умершего в расследовании противоправных деяний, совершенных в отношении ее сына, поисках виновников его смерти, приходится рассчитывать только на собственные силы, и на помощь журналистов. Пока удалось добиться назначения следователем комиссионной экспертизы для установления истинной причины смерти, но теперь экспертиза будет проводиться только на основании имеющихся документов, потому как биоматериалы уже уничтожены. И, что примечательно, проведение экспертизы следственный орган поручил все тому же свердловскому областному бюро судмедэкспертизы, специалисты которого уничтожают биоматериалы умерших, невзирая на приказ Минздрава. Нет никаких сомнений в том, что и при проведении комиссионной экспертизы бюро будет настаивать на правоте выводов своих же специалистов. О какой независимости может идти речь?.. Ведь экспертизу будут проводить эксперты, подчиняющиеся начальнику бюро, который уже ответил, что никаких нарушений, с его точки зрения, не было.
Тем временем злополучный джип «Ленд Ровер Рендж Ровер», с госномером К939КВ 196, собственником которого накануне своей смерти стал Евгений, и из-за которого он и лишился жизни, до сих пор даже не объявлен в розыск... Сегодня этот автомобиль ездит где-то в Казахстане, причем с прежними российскими номерами - месяц назад его фото было выложено в интернет неизвестным пользователем... Судя по фото, сделано оно в городе Алматы.
Подводя первые итоги этого журналистского расследования, приходишь к неутешительным выводам. Складывается ощущение, что, начиная с момента приезда сотрудников полиции в квартиру, где произошла смерть человека, все действия правоохранителей были направлены не на то чтобы установить, что на самом деле случилось (именно для этого и вызывают полицию!), а только, чтобы формально оформить документы и сказать, что «криминала нет».
Между тем, по факту результаты таковы. Очевидно, что существует организованная группа лиц, использующая откровенно криминальные схемы получения доходов. И схемы эти, в общем-то, классические - известные в определённых кругах как «хлопнуть лоха»... Для этого требуется найти подходящего человека, вовлечь его в так называемый бизнес, обещая баснословные прибыли, а по факту, вгоняя его в долги. Далее появляются «хорошие знакомые», готовые помочь финансово, заранее зная, что вернуть долг, работая в этом «бизнесе», невозможно. Спустя некоторое время начинаются угрозы, вымогательство, следом - побои, кого-то «подсаживают на иглу». Несомненно, преступники, выбирая жертву, заранее узнают, что за человек, кто его родственники, может ли кто-то за него вступиться... Когда человек оказывается загнан в угол, не имея возможности вернуть деньги и обратиться за помощью к кому-либо, ему предлагается «оптимальный» вариант погашения долга - человек «добровольно» становится владельцем автомобиля, чтобы получить под него крупный денежный займ. Сам автомобиль при этом уходит на продажу. Ну, а если «клиент» вдруг начинает «фардыбачиться», то вскоре умирает от «передоза». Аналогичные по смыслу схемы активно используются «черными» риелторами для «отжима» жилья...
Евгений был простым человеком, из простой семьи. Учился, служил в армии, несколько лет работал токарем на заводе. Как и многие молодые люди, конечно, мечтал устроить свою жизнь. Верил, что бизнес, в который его позвали давние знакомые, и которым он полностью доверял, поможет ему, встать на ноги, и, пусть не великие капиталы, но заработать. Возможно, его ошибкой было именно то, что он слишком доверял людям...
В материалах проверки имеется рапорт участкового, который опрашивал соседей по месту жительства после смерти Евгения: «Соседи характеризуют его положительно, а именно вежливый, внимательный, спокойный, конфликтов с соседями не допускает, в употреблении наркотических средств и в злоупотреблении спиртными напитками замечен не был. В последнее время работал в такси в г. Екатеринбург». По данным полиции, за всю жизнь Евгений лишь раз привлекался к административной ответственности - за превышение скорости в 2017 году. «Компрометирующим материалом не располагаем, на учетах ОУУП не состоит», - говорится в рапорте.
На сегодняшний день факты говорят о том, что в отношении Евгения были совершены преступления:
- вымогательство
- угрозы физической расправы
- причинение телесных повреждений (побои)
- принуждение к совершению фиктивной сделки по переоформлению на себя чужого автомобиля и получения под залог денежного займа в ломбарде
- мошенничество с автомобилем, оформленным на него.
При этом по данным фактам не возбуждено ни одного (!) уголовного дела. Получен отказ в возбуждении уголовного дела по факту вымогательства, при том, что не опрошен ни один свидетель. Не дана уголовно-правовая оценка по фактам угроз, побоев, принуждения к совершению сделки и мошенничеству - также не опрошен ни один свидетель. Материалы проверки при этом безрезультатно «гуляют» из одного отдела в полиции в другой (из МО МВД "Верхнепышминский" в ОП № 9 УМВД Екатеринбурга и обратно) - сотрудники полиции не в состоянии разобраться с тем, на чьей территории были совершены преступления.
Надо отметить, что владелец бизнеса - автостоянки на ул. Анри Барбюса, 34 в Екатеринбурге, где хранятся выкупленные и предназначенные для перепродажи автомобили (там же ранее находился и злополучный «Ленд Ровер»), гражданин со звучной фамилией Куцекобыльский, официально сообщил в полиции о том, что это он продал автомобиль Евгению, в рассрочку, за 1 млн. 100 тыс. руб. А сотрудники полиции с радостью поверили «честному слову» трижды судимого человека, в том числе, дважды за мошенничество с автомобилями... К слову, и автостоянка Куцекобыльского, и сам бизнес - незаконные. Это было установлено сотрудниками ОП № 9 УМВД по г.Екатеринбурге в ходе проведенной по заявлению редакции «ВЕДОМОСТЕЙ Урал» проверки - в отношении данного гражданина был составлен протокол по статье 14.1 КоАП РФ (незаконное предпринимательство). Что вовсе не мешает ему продолжать незаконную деятельность. Как это обычно бывает, все об этом знают, но почему-то «не замечают», особенно те, кто по долгу службы обязан замечать и пресекать.
Сегодня уже известно, что автомобиль «Ленд Ровер Рендж Ровер», оформленный на Евгения, еще с 2017 года (!) находится в залоге - это данные Федеральной нотариальной палаты. То есть мошенничество было совершено уже при заключении договора купли-продажи данного автомобиля, поскольку в УГИБДД по Свердловской области в ответе на запрос редакции официально ответили, что в договоре купли-продажи от 6 ноября 2019 года не было сведений о том, что автомобиль находится в залоге.
Кроме того, в качестве информации для ГИБДД сообщаем, что гражданин Куцекобыльский, организовавший этот незаконный автобизнес, сам ездит на автомобиле Тойота Королла с госномером С880АЕ 96, регистрация которого была прекращена еще в мае 2019 года. Возможно, сотрудникам полиции стоит поинтересоваться, каким образом этот автомобиль к нему попал, и почему «бизнесмен» ездит на нем без регистрации. Может, потому, что бывшего владельца Тойоты уже нет в живых, как и Евгения?..
Мать Евгения убеждена, что смерть ее сына - не что иное, как убийство, а именно отравление, совершенное под видом передозировки наркотика, с целью сокрытия всех вышеназванных преступлений. Вот только заинтересованности в расследовании произошедшего, с самого начала этой грустной истории, никто не проявил, о чем ясно говорят действия должностных лиц:
1. Правоохранительными органами не были проведены необходимые оперативные действия (дактилоскопия и сбор всех вещественных доказательств), которые необходимо было сделать на месте происшествия - в квартире, где произошла смерть.
2. Судмедэксперт на месте происшествия не присутствовал, вследствие чего невозможным оказалось установление времени смерти.
3. Осмотр места происшествия проводился в отсутствии понятых, с фотографированием на личный телефон оперуполномоченного. В материалах проверки отсутствуют подлинные фотоснимки (вещественные доказательства!) с места происшествия.
4. За шесть месяцев, в течение которых идет проверка по факту смерти Евгения, так и не извлечена важная для расследования информация из его телефона, который был изъят полицией с места происшествия. За это время органы полиции имели возможность также запросить соответствующие сведения у оператора связи и интернет-провайдера в рамках «закона Яровой», в соответствии с которым с 1 июля 2018 года они должны хранить записи разговоров и переписку абонентов. Но в материалах проверки таких сведений нет.
5. По факту смерти судмедэкспертом и следственным органом не назначено (своевременно!) проведение судебно-медицинской экспертизы трупа.
6. Судебно-медицинским экспертом отобрано недостаточное количество биоматериалов трупа, в результате чего стало невозможным проведение повторного исследования. (Что это, если не преступная халатность?). Кстати, нет никаких гарантий, что кровь, направленная судмедэкспертом на исследование, на самом деле принадлежала Евгению - ведь группа крови трупа как первичный идентификационный признак не была установлена.
7. В ГБУЗ СО «Бюро судебно-медицинской экспертизы» судебно-химическое исследование было проведено не в полном объеме, и, что самое прискорбное, биоматериалы уничтожены до истечения одного года, в нарушение приказа Минздрава. Итог - невозможность достоверного установления отравляющего вещества, повлекшего смерть.
«Больше всего меня поразило то, что творится в областном бюро судмедэкспертизы, - говорит мать Евгения. - Ведь это та реально последняя инстанция, от результатов исследований которой зависит практически все, главное - установление истинной причины смерти человека. А они и исследование должным образом не провели, и лишили возможности сделать повторную экспертизу - просто выбросили биоматериалы моего сына на помойку. Кто за это ответит?».
Как рассказала Наталья, начальник верхнепышминского следственного отдела Следственного комитета Роман Щемелев в ходе разговора с ней по делу о смерти ее сына задал вопрос о том, согласится ли она на эксгумацию трупа. Женщина ответила, что даст согласие на эксгумацию, если это позволит установить вещество, которым был отравлен ее сын. Однако опрошенные «ВЕДОМОСТЯМИ Урал» независимые судебно-медицинские эксперты в один голос сообщили, что, к сожалению, даже проведение экспертизы эксгумированного трупа, скорее всего, уже не даст ожидаемого результата, ведь с момента смерти прошло более шести месяцев. А если учесть аномально теплую зиму и жаркое лето, то, гнилостные процессы уже сделали свое дело, и отравляющее вещество разрушилось, как и все органы. «Человек, по большому счету, состоит из белков, жиров и углеводов, которые после смерти в процессе гниения распадаются до так называемых гуминовых кислот. В итоге все, что от нас остается после смерти - это биогумус - торф и почва... Кости, конечно, сохраняются дольше, но для исследования они бесполезны», - комментирует один из экспертов.
Если же абстрагироваться от этого конкретного дела и посмотреть на ситуацию в целом, то картина вырисовывается, надо сказать, страшная. Получается, что на основании некоего внутреннего приказа бюро судмедэкспертизы, при поддержке областного Минздрава (!), в Свердловской области массово (!) уничтожаются все человеческие биоматериалы, поступившие на исследование?
Комментируя «ВЕДОМОСТЯМ Урал» ситуацию, один из бывших сотрудников бюро поясняет, что для хранения архива биоматериалов там попросту не хватает места и холодильников...
Но позвольте, закон есть закон, и его надо соблюдать. А если через несколько месяцев после смерти человека будет установлено, что смерть имела криминальный характер, и потребуется провести повторное исследование/экспертизу? Кто понесет ответственность за уничтожение вещественных доказательств, коими являются биоматериалы трупа?
И если места и оборудования для организации архива биоматериалов в помещениях свердловского бюро судмедэкспертизы действительно не хватает (редакция нашего издания это обязательно выяснит), то ставил ли начальник бюро Кондрашов и министр Цветков этот вопрос перед руководством области? Сомнительно. Ну, кто поверит, что в бюджете Свердловской области, которая принимает чемпионаты мира, строит ледовые арены и целые районы для организации спортивной инфраструктуры предстоящей Универсиады-2023, не нашлось бы средств для организации хранилища биоматериалов судебно-экспертного учреждения, выполняющего важнейшие государственные функции!
Напомним, ряд уральских СМИ сообщали, что во время недавнего визита в Екатеринбург министр здравоохранения России Михаил Мурашко назвал Свердловскую область одним из худших регионов в стране с точки зрения организации в сфере здравоохранения. Но знает ли министр, что творится в сфере судебно-медицинской экспертизы Свердловской области? «ВЕДОМОСТИ Урал» непременно поставят министра в известность.
Вывод из всего этого один: при таком подходе экспертов и правоохранителей к проведению проверочных мероприятий и исследований по фактам смерти людей сегодня убийцы, бандиты и мошенники могут спать спокойно - их никто и никогда не найдет, более того, их даже искать не будут... И есть все основания полагать, что благодаря этому, бизнес на крови сегодня процветает.
Возможно, кто-то возразит, что идти на убийство человека из-за машины, и не такой уж крупной суммы денег, полученной в ломбарде в результате мошеннической схемы, никто бы не стал. Вот только для тех, для кого человеческая жизнь не имеет никакой ценности, это совсем не аргумент. Да и что там говорить, увы, в наше время жизни лишают и за тысячу рублей. А если вспомнить про кровавые преступления, совершенные ради наживы, достаточно сказать о прошлогодней жуткой истории, когда трое отморозков убили 27-летнюю жительницу Екатеринбурга Ксению Каторгину, только для того, чтобы завладеть ее автомобилем Audi Q5 и продать его за 500 тысяч рублей...
Кстати, так называемые друзья Евгения, умершего при странных обстоятельствах, и сегодня вполне успешно продолжают заниматься своим бизнесом по перекупу автомобилей. Причем один из них, давая объяснение в полиции по факту смерти Евгения, сообщил, что на «Ленд Ровере» ранее ездил именно он (из чего следует, что, вероятнее всего, он и был реальным владельцем этого авто, он же им и распорядился по своему усмотрению). Второй «бизнесмен» - бывший одноклассник Игорь, в квартире которого умер Евгений, вскоре после его смерти обзавелся новым автомобилем и, по сведениям некоторых общих знакомых, сейчас собирается уезжать на постоянное место жительства в теплые края - в Крым. В интернете тем временем по-прежнему работают сайты vauto96.ru и vk.com/vauto96_ru, а также функционирует незаконная автостоянка перекупщиков в Екатеринбурге по улице Анри Барбюса, 34, на которой еще в ноябре прошлого года стоял выставленный на продажу «Ленд Ровер», и откуда 13 января 2020 года в свой последний путь, навстречу смерти уехал Евгений.
«ВЕДОМОСТИ Урал» продолжают журналистское расследование.
Татьяна ПОПОВА
42
