Свердловский межрайонный природоохранный прокурор Павел Рябов в интервью «ВЕДОМОСТЯМ Урал» рассказал о том, как сотрудники надзорного ведомства ведут борьбу с незаконными свалками, загрязнением водоемов и воздуха, а также поделился своими успехами.
— Павел Андреевич, сколько времени Вы работаете в органах прокуратуры?
— В органах прокуратуры я работаю с 2007 года, уже 18-й год. Начинал с должности помощника прокурора в Первоуральске, затем работал в Верх-Исетском районе Екатеринбурга. Позже перевелся в аппарат областной прокуратуры. Затем довелось работать заместителем прокурора в Серове. После этого снова вернулся в аппарат областной прокуратуры, где возглавлял отдел, который курирует экологические вопросы и ряд смежных направлений. И в июне прошлого года приказом Генерального прокурора был назначен на должность Свердловского межрайонного природоохранного прокурора.
— Ваш трудовой путь связан исключительно с прокуратурой?
— Да, я учился в институте прокуратуры нашей юридической академии, ныне это университет. Так что моя жизнь уже больше 20 лет связана с этой сферой.
— Чем отличается специфика природоохранной прокуратуры от других прокуратур?
— Мы больше других сосредоточены на вопросах экологии и делим их на основные направления: лесное законодательство, особо охраняемые природные территории, охрана атмосферного воздуха, водное законодательство, обращение с отходами производства и потребления, охрана почвы и недр.
— Сколько человек у Вас в штате?
— У нас небольшой штат — всего семь оперативных работников.
— И какова зона ответственности Свердловской природоохранной прокуратуры?
— Мы осуществляем надзорные полномочия на территории города Екатеринбурга, а также Южного, Западного и Восточного округов. Северный и Горнозаводской курирует Нижнетагильская природоохранная прокуратура, которая охватывает г. Нижний Тагил и северный участок.
— Семь сотрудников обслуживают такую обширную территорию? Этого штата хватает для столь серьёзной зоны ответственности?
— У меня команда опытных специалистов, все со стажем от пяти лет и все сотрудники знают свою работу.
— Как часто приходится выезжать на проверки?
— Мы выезжаем каждую неделю, по два-три раза, порой и чаще.
— То есть Ваша работа не ограничивается офисом?
— Нет, работа не кабинетная. Мы всегда выезжаем на места проверок и, как правило, берем с собой специалистов.
— С какими организациями Вы взаимодействуете?
— Мы привлекаем Министерство природных ресурсов и экологии Свердловской области и их специалистов. У них есть подведомственная лаборатория, которую мы активно используем. Также работаем с Росприроднадзором, взаимодействуем с Роспотребнадзором, их лабораторией - с Центром гигиены и эпидемиологии. Налажена работа с Министерством ЖКХ региона, Россельхознадзором.
— Это основной круг специалистов?
— Да, это основной круг, хотя мы не всегда привлекаем их всех одновременно. Это зависит от конкретной ситуации, от категории предприятий. Некоторые объекты подконтрольны Минприроды, другие могут иметь более негативное воздействие на природу - здесь участвует Росприроднадзор.
Мы постоянно взаимодействуем с этими органами и в то же время оцениваем их работу. Мы надзираем за работой региональных министерств, таких как МинЖКХ, Минприроды и Министерство по управлению государственным имуществом - проверяем их работу в первую очередь по линии экологии, а также деятельность территориальных подразделений федеральных органов, таких как Росприроднадзор, Роспотребнадзор и Россельхознадзор.
— То есть проверяете их, но в то же время с ними совместно проводите проверки?
— Да, находим баланс. Мы смотрим, как они проводят проверки, охватывают ли все аспекты, принимают ли меры по устранению нарушений. Параллельно привлекаем их к своей работе в качестве специалистов. Например, если у нас есть информация о складировании отходов на земельном участке, нам нужно понять, являются ли эти отходы таковыми, и какой у них класс опасности. Это может сказать только лаборатория.
— Как обычно начинается проверка? Откуда Вам поступает информация?
— У нас много источников информации. Основной — работа с населением. К нам поступают жалобы, например, если кто-то незаконно размещает отходы или осуществляет рубку лесов, скажем, в отдаленных деревнях. Мы, к сожалению, не всегда можем получить информацию самостоятельно - из-за удаленности, но местные жители видят, что происходит, и обращаются к нам.
— Какова в целом ситуация с обращениями, поступающими от граждан?
— В этом году мы наблюдаем практически двукратный рост жалоб. Это связано с мусорным коллапсом, который произошел на территории Западного округа этим летом, когда региональный оператор по обращению с твёрдыми коммунальными отходами надлежащим образом не выполнял свои обязанности по вывозу отходов. Вы, наверное, помните, тогда города были завалены мусором. Люди были недовольны, и жалоб поступало много.
— А местные администрации не реагировали на эти проблемы?
— Администрации реагировали, но для того, чтобы принять действенные меры для разрешения проблемной ситуации ни у одного из контролирующих органов не было максимального объема полномочий. Мы вмешались. В том числе в июле на территорию лично выезжал заместитель Генерального прокурора Сергей Петрович Зайцев. Ситуация была поставлена на контроль, и комплексными мерами мы все-таки стабилизировали ее, в результате чего областное правительство приняло решение, что надо менять регоператора.
— А сейчас как обстоит дело?
— Ситуация разрешилась, работа по вывозу отходов на этой территории налажена.
— Когда люди жалуются, что мусор не вывозится своевременно, и образуются мусорные кучи рядом с контейнерами, кто в этой ситуации виноват? Регоператор, управляющая компания или кто-то еще?
— По правилам, регоператор должен вывозить твердые коммунальные отходы (ТКО) и крупногабаритный мусор (КГО) с отдельных мусорных баков. Все, что находится за пределами площадки, либо отходы, которые не относятся к ТКО, например, автомобильные покрышки, — это уже ответственность органов местного самоуправления. Администрация или управляющая компания отвечает за содержание контейнерной площадки и ее уборку.
— Кто устанавливает график вывоза мусора?
— Периодичность вывоза установлена законом. При температуре +5°и выше ТКО должны вывозиться раз в сутки. При пониженных температурах интервал может увеличиваться до трех суток. Для КГО эта периодичность составляет 7 и 10 суток соответственно.
— А если мусора слишком много, график не корректируется?
— Когда к нам поступает жалоба о том, что мусор не вывозится своевременно, мы проводим проверку. Регоператор обязан оборудовать системой ГЛОНАСС все мусоровозы, что позволяет отслеживать, когда и сколько времени машина провела на объекте. Так, например, когда возникла проблема с вывозом мусора в Западном округе, в связи с отсутствием системы ГЛОНАСС на мусоровозах нам удалось привлечь регоператора ТБО «Экосервис» к административной ответственности через арбитражный суд по статье 14.1 КоАП РФ - за несоблюдение лицензионных требований, связанных с периодичностью вывоза. Раньше такой практики не было.
— Другие регоператоры не допускают нарушений?
— Именно здесь мы привлекли за нарушение лицензионных требований. Но у нас есть еще две специальные статьи. Первая — это статья 6.35 КоАП РФ, она относится к компетенции Роспотребнадзора и касается несоблюдения САНПиНов при содержании площадок. Как правило, контрольно-надзорные органы по всей стране привлекали регоператоров именно по этой статье. А мы также зафиксировали правонарушение по статье 7.23 КоАП РФ, которая касается ненадлежащего оказания коммунальной услуги.
— Раз уж мы затронули тему этого мусорного коллапса, какие-то выводы из этой ситуации были сделаны?
— Нашей прокуратурой разработаны предложения, которые направлены в региональное министерство ЖКХ, по итогам принято два нормативно-правовых акта, регулирующих порядок лишения статуса регионального оператора, основания и процедуру. По материалам, которые я направил в июле в следственный орган, возбуждено уголовное дело по статье 238 УК РФ за оказание услуг ненадлежащего качества, которое сейчас расследуется.
— А сейчас кто является региональным оператором в Западном округе?
— Сейчас «Спецавтобаза». Раньше, до лета текущего года, у нас было три региональных оператора. Весь северный куст с Нижним Тагилом обслуживал «Рифей», Западный округ — «Экосервис», а Южный и Восточный вместе с Екатеринбургской агломерацией курировала «Спецавтобаза». Теперь в Западном округе всё передано «Спецавтобазе». ООО ТБО «Экосервис» лишен статуса регионального оператора.
— По другим проблемам, связанным с нарушениями природоохранного законодательства, откуда чаще всего поступают жалобы?
— Как я уже отметил, в основном от людей, плюс крупным источником являются СМИ. Сейчас много телеграм-каналов и сайтов, где люди выкладывают фотографии с описанием проблем. Мы это все мониторим и реагируем.
— Давайте на примере. Предположим, к нам, в редакцию, поступила информация о том, что какая-то автомойка сливает отходы прямо в почву. Куда в этом случае обращаться - в районную прокуратуру или сразу к Вам?
— В прокуратуре Свердловской области было издано специальное указание о разграничении компетенции. Территориальный прокурор отвечает за одни вопросы, а специализированный природоохранный прокурор — за другие. Мы занимаемся проверками по загрязнениям и складированию отходов в государственном лесном фонде, в водоохранных зонах и полностью курируем работу регоператоров. Также природоохранная прокуратура надзирает за предприятиями, оказывающими наиболее высокое негативное воздействие на природу. У нас под надзором свыше 600 таких объектов. В основном это крупные объекты. Мы проверяем их и делим по отраслям, например, металлургия, промышленность и другие крупные предприятия.
— А свалки?
— Все крупные свалки и места размещения отходов, все полигоны и объекты накопленного вреда — это тоже зона нашей ответственности. Если свалка несанкционированная, то есть отсутствует в соответствующем реестре размещения отходов, то мы занимаемся её проверкой. Есть деление по объёмам, и, как правило, крупные объекты попадают к нам.
Да, и все нарушения на особо охраняемых природных территориях (ООПТ) также относятся к нашей ответственности. Всего на нашей поднадзорной территории 357 ООПТ, за соблюдением охранного режима на них мы следим в непрерывном режиме.
— Это же очень много... на семь сотрудников?
— Наша работа систематизирована, каждый сотрудник имеет свою зону ответственности. Это парки, леса, озёра, в общем всё, что происходит внутри особо охраняемой природной территории, за всё в целом отвечает природоохранный прокурор.
— Какие нарушения наиболее распространены?
— Больше всего нарушений, связанных с размещением отходов. Выявляются нарушения периодичности вывоза, отсутствие мест для накопления отходов, незаконные захоронения, нарушения при эксплуатации действующих полигонов, причинение ущерба почвам.
Также мы фиксируем и пресекаем загрязнение водных объектов и ограничение доступа к ним, особенно в летний период, в том числе, когда устанавливаются ограждения и взимается плата за доступ.
Летом мы проводили проверку на озере Шарташ, где был обнаружен плавучий баркас-ресторан, который хаотично перемещался по озеру. Мы выехали, зафиксировали нарушение, и собственник быстро убрал эту конструкцию. Направили материалы в полицию для привлечения к ответственности.
Также нами выявляются случаи сбросов в водные объекты в отсутствие разрешения и с превышениями допустимых концентраций; непринятия мер по строительству и реконструкции очистных сооружений; нарушения режима водоохранных зон; отсутствие границ водных объектов, проектов зон санитарной охраны; непринятие мер по очистке водного объекта; причинение ущерба водным объектам.
В части охраны атмосферного воздуха можно выделить нарушения, связанные с непостановкой объекта, оказывающего негативное воздействие на окружающую среду, на учет; выбросами загрязняющих веществ в отсутствие соответствующего разрешения; непроведением инвентаризации источников выбросов загрязняющих веществ; отсутствием установленных санитарно-защитных зон.
— А по другим нарушениям какие данные?
— Если проводить аналитику за текущий год, то по линии соблюдения лесного законодательства выявляются несанкционированные рубки и невыполнение мероприятий по подготовке к пожароопасному сезону. Это текущая работа, которую мы ведем постоянно.
Выявляются нарушения при непроведении работ по консервации и рекультивации участков недр, а также эксплуатация недр без лицензии, загрязнение почвы продукцией животноводства. У нас много предприятий, производящих продукты животноводства, например, птицефабрики и фермы. В этом году мы проверяли, как они обрабатывают отходы от животных и птиц. Чтобы использовать эти отходы в качестве удобрений, их нужно переработать, и на эти процедуры существует масса требований.
— Вы проверяете все объекты, связанные с птицеводством и животноводством?
— Да, мы перепроверили практически все крупные объекты нашей области, работающие в этой отрасли. Выявили ряд нарушений, привлекли к ответственности. Работа предприятий скорректирована.
— А что насчет сбросов в водные объекты?
— Мы фиксируем сбросы, которые происходят без разрешений или с превышением предельно допустимых концентраций. Это недостаточно очищенные или вовсе не очищенные воды, которые сбрасываются в водные объекты.
— Как Вы проводите мониторинг загрязнения водоемов?
— Мы берем специалистов лабораторий и осуществляем минимум три выезда с промежутком в три недели. Первоначальный отбор проб происходит на месте функционирования, а также выше и ниже по реке. Выше по течению, чтобы исключить возможность сброса от других источников, и ниже, чтобы посмотреть, как сконцентрированы вредные вещества, которые сбросило предприятие. Также мы анализируем, как эти примеси растворились в воде.
— Это работа проводится в плановом порядке или на основании конкретных жалоб?
— Работа носит плановый характер, но и граждане сигнализируют, когда, к примеру, река меняет цвет, заболачивается или вода из крана приобретает грязноватые оттенки. Мы очень продуктивно работаем с населением, в том числе я выезжаю на территорию и провожу личные приемы. У нас под надзором более 60 муниципалитетов.
— По нарушениям в водоохранных зонах жалобы часто поступают?
— Недобросовестные водопользователи нарушают режим водоохранных зон: например, самовольная установка пирса у частного дома. Этого делать нельзя, нужно оформлять разрешение. Бывает организуют производство в водоохранной зоне - такие случаи сводятся к минимуму, но есть отчаянные предприниматели. Неоднократно нами фиксировались незаконные отсыпки русел крупных рек нашего региона.
— Если, предположим, я вижу трубу, из которой что-то течёт в озеро. Как поступать?
— Фотографируете и направляете нам, с указанием геопозиции. Далее мы выезжаем со специалистами, смотрим, чья это труба, откуда и куда она ведет, что сбрасывает. Отбираем пробы с учетом требований методик для определения уровня предельно-допустимых концентраций вредных веществ. Зачастую выездов требуется не один, нужно провести сравнительный анализ по замерам.
— Это Вы только летом делаете? Как вообще погода влияет на Вашу работу?
— В определённой степени мы зависим от погоды: это опять же требования методик отбора проба. Например, в нулевую температуру, даже если мы осуществим отбор, не всегда можно получить достоверные результаты.
— Как устраняются последствия нарушений?
— Устранение последствий занимает много времени и средств. Например, реку не почистишь мгновенно. Поэтому всегда проще предотвратить ущерб экологии, чем устранять последствия.
— Какова ситуация в промышленном секторе с точки зрения сохранения природы?
— У нас промышленно-ориентированный регион с высоко развитыми производственными отраслями, со множеством крупных предприятий, что сказывается на экологии. Но, несмотря на то, что темпы производства нарастают, уровень загрязнения у нас остается на стабильном уровне - благодаря природоохранным мероприятиям по снижению негативного воздействия, применяемых в промышленности. Устанавливается новое оборудование, идет модернизация.
— Значит положительные изменения есть?
— Да, безусловно, соблюдение требований и проведение мероприятий действительно помогают снижать уровень загрязнения.
— С какими проблемами Вам приходится сталкиваться в своей работе?
— Все проблемы - это наши задачи. Мы сейчас совершенствуем подход к осуществлению надзорной деятельности. При выявлении экологических нарушений мы в каждом случаем даем оценку не только действиям должностных лиц предприятий, но в первую очередь анализируем, как отработал тот орган, который должен был до нас выявить и пресечь нарушения. Мы смотрим, какие меры были приняты к виновным лицам для устранения нарушений и контролируем их выполнение. Если мы видим, что факты фиксировались, но меры не принимались, тогда мы сами выезжаем на место. И конечно даем оценку бездействию уполномоченных лиц.
— Это связано с мораторием на контрольно-надзорные мероприятия?
— Мораторий направлен на снижение давления на бизнес. Мы понимаем, что экологию соблюдать нужно, но при этом стараемся не создавать излишнего давления на предприятия. Сейчас мы также работаем над предупреждением правонарушений, стараемся корректировать работу предприятий еще до совершения ими экологических проступков. Мы активно формируем опыт превентивной работы.
— Часто ли приходится обращаться в суд?
— Да, мы обращаемся в суд, это одна из самых действенных мер. Обычно сначала вносим представление с требованием устранить нарушение. Если меры не принимаются, идем в суд, как любой другой прокурор.
— Сколько исков подаете в год?
— В год мы подаем порядка 60 исков. В этом году, кстати, у нас свыше 50 лиц привлечено к административной ответственности. Всего по экологии выявлено более 1200 нарушений.
— А к уголовной ответственности как часто привлекаете?
— В настоящее время по нашим материалам возбуждены два уголовных дела, оба связаны с причинением вреда почвам. Одно из дел, как я уже говорил, касается работы регоператора и смежных с ним лиц.
Второе дело - мы установили факты размещения несанкционированной свалки, которая фактически стала мусорным полигоном. По решению суда это юридическое лицо должно было рекультивировать полигон, но вместо этого продолжало возить туда отходы. В результате площадь полигона значительно увеличилась, и ущерб экологии предварительно оценен в несколько миллиардов рублей.
— Выносились приговоры по экологическим преступлениям за последние 2-3 года?
— Да, приговоры выносились. Например, по несанкционированным рубкам в лесах, по статье 260 УК РФ, в прошлом году.
— Сколько времени занимает расследование таких дел?
— Специфика расследования экологических преступлений требует больше времени, особенно когда речь идет о многомиллионных или многомиллиардных ущербах.
- Ущерб возмещают?
- Да, есть случаи, когда ущерб возмещается довольно быстро. Например, мы подали два иска к водопользователям, которыми причинен ущерб водным объектам, и в итоге взыскали 8 миллионов рублей в бюджет. Ответчики возместили ущерб до того, как дело дошло до исполнительного производства.
— Как Вы сами оцениваете результаты работы прокуратуры?
— Я могу сказать, что мы добились значительных результатов. В этом году установлены границы 270 особо охраняемых природных территорий. Ранее многие парки не имели четких границ в ЕГРН, что создавало риски для их сохранности. Мы направили иски в суд, и теперь границы установлены, а до конца года ожидаем акты на оставшиеся 87 территорий.
— Как это повлияет на ситуацию с охраной природы?
— Установление границ ООПТ поможет обеспечить их сохранность. Если мы видим на карте лес, необходимо знать, не попадает ли это в границы ООПТ.
Ведь если у территории нет границ, возможно выделение земельных участков под рубки, что может привести к лесонарушениям и закончиться в конце концов незаконными рубками, причинением ущерба лесфонду и как следствие уголовным преследованием.
— Какие еще достижения можете отметить?
— Мы восстановили границы регионального ООПТ - Богдановичского зоологического заказника, где незаконно были сокращены границы. Также ликвидировано порядка 80 свалок, что особенно важно в контексте угрозы пожаров.
Нашими сотрудниками были зафиксированы факты засыпки русел трех крупных рек, и через суд мы обязали вернуть их в первоначальное состояние. Также мы определили границы десяти водных объектов, которые ранее не были зафиксированы. Это важно для защиты экосистемы.
Выиграли иск по очистке Северского водохранилища в Полевском, которое является источником питьевого водоснабжения. Также мы работаем над очисткой других водоемов, таких как озеро Здохня и Верх-Исетское водохранилище, и у нас есть уверенность в успешном завершении этих проектов.
Установили зоны санитарной охраны 20 источников питьевого водоснабжения. Это важно, так как в этих зонах нельзя осуществлять никакую деятельность, которая могла бы повредить качеству исходной воды для питьевых нужд.
Четыре объекта были включены в государственный реестр объектов накопленного вреда. Это крупные объекты, ликвидировать которые можно за счет федерального финансирования.
По нашей инициативе Правительством области разработана и реализуется «Дорожная карта» по расширению территориальной сети наблюдений за загрязнением атмосферного воздуха.
Дополнительно проведены инвентаризации источников выбросов загрязняющих веществ в атмосферный воздух, по итогам 7 объектов поставлены на учет объектов негативного воздействия на окружающую среду .
В этом году была завершена рекультивация полигона Широкореченский, который был на контроле прокуратуры с 2018 года.
— Рекультивация завершена полностью?
— На сегодняшний день, да. Мы находили нарушения и отступления от проекта выполнения работ со стороны генерального подрядчика. Например, были претензии к воздуховодам, которые обеспечивают гидроизоляцию тела полигона и отвод газов. Мы привлекли подрядчика к административной ответственности и внесли представление в администрацию города. После нескольких проверок комиссия подтвердила, что работы завершены в соответствии с проектом.
Проверка рекультивации Широкореченского полигона. Самая большая свалка Екатеринбурга превратилась в огромный зеленый холм
— Какова дальнейшая судьба рекультивированных объектов?
— После завершения данных процедур в так называемый «пострекультивационный период» эксплуатация таких объектов не предусмотрена. Данный период определяется индивидуально, и, к примеру, для Широкореченского полигона составляет 4 года. После его истечения использование объекта возможно в соответствии с его целевым назначением.
— Ситуацию с пожарами в этом году Вы отслеживали?
— В этом вопросе мы постоянно «держим руку на пульсе». В прошлом году было зарегистрировано 1112 пожаров на площади 338 тысяч гектаров. В этом году, благодаря закупленной технике и увеличению финансирования количество пожаров уменьшилось в 6 раз, а пройденная огнем лесная площадь снизилась до 717 гектаров.
— Павел Андреевич, как Вы всё успеваете при таких объёмах работы? Время на отдых остаётся?
— У меня есть планы работы как на полугодие, так и на конкретный месяц, я выезжаю в разные районы области. Например, сегодня я в Каменске-Уральском, завтра в Талице... Работаем активно. Времени на отдых немного, но находить его нужно. Мы с коллективом любим ездить на природу: ходим в походы, сплавляемся на реках и активно отдыхаем.
— Какой состав коллектива прокуратуры?
— У нас 50 на 50 мужчин и женщин, в целом коллектив молодой, средний возраст около 30 лет. Я самый старший.
— Павел Андреевич, спасибо за интересную беседу. В заключение нашего разговора скажите, чего бы Вы хотели пожелать жителям Свердловской области?
— Берегите экологию и природу. Легче предотвратить ущерб, чем потом его устранять. Ущерб может быть колоссальным. Мы все дышим этим воздухом и ходим в леса. Нужно беречь то место, где мы живем.
19
Комментарии