Мера пресечения столь же желанная, сколь и редкая
Далекий от правосудия читатель, наверняка, удивится, узнав, как мизерна сегодня в России доля подследственных, отпускаемых до суда под залог. Представьте, огромный вал в стране уголовных дел, по каждому из которых судья решает вопрос о мере пресечения фигуранту. Так вот, принятых постановлений о залоге среди них – около пятой части одного процента! Ну или в номинальном выражении – пару лет назад таковых решений было 66, а годом позже – 67.
А теперь сравните с альтернативными вариантами. Каждый год в России принимается приблизительно 85 000 решений о взятии под стражу, около 16 000 – о домашнем аресте, около 5 000 подозреваемым «запрещают определенные действия».
То, что диспропорция между различными мерами пресечения огромна, подтверждает нашим коллегам из «Известий» и адвокат из «М- Partners», госпожа Беспалова. Она подчеркивает: уж, казалось бы, по экономическим делам отпускать под залог куда как логично. Так нет – лишь два случая за весь 2024 год.
Что меняет одобренный кабмином законопроект?
Тут есть два принципиальных положения, которые стало необходимым, «поправить» в УПК.
Первое. Четкие ориентиры для расчета залога
До сего дня у судей не было четких ориентиров – а как подсчитать справедливый размер залога для каждого конкретного подследственного? Есть, правда, несколько устаревшие цифры – нижние ограничители. По делам «легким и средним» нельзя отпускать подозреваемого меньше, чем за 50 тысяч рублей, нижняя планка по крупным «от 500 тысяч». Непосредственно же параметр служители Фемиды вынуждены были определять сами.
Теперь же величина залога будет четко коррелировать с размером ущерба, кому бы он не был нанесен – государству ли, компании или частному лицу.
Второе. Дополнительные поведенческие ограничения
Законопроект наделяет судей новым правом. А именно – в отдельных случаях добавлять к решению о залоге дополнительные поведенческие ограничения. Ну, например, подследственному будет позволено покидать помещение, где он живет, лишь с разрешения. Либо он не сможет общаться с определенным кругом лиц, пофамильно оговариваемым в постановлении о залоге.
Об Екатеринбургском исключении, подчеркнувшем правило
Чем реже применяется выход под залог из СИЗО в качестве меры пресечения, тем больший резонанс в СМИ вызывает каждый такой прецедент. Сейчас уже, возможно, лишь старожилы уральской столицы да ветераны правоохранительных органов помнят нашумевший в «девяностых» случай неожиданного освобождения до суда главаря преступной группировки, некоего Эдуарда Казарьяна.
История была примечательна тем, что за 25 миллионов уплаченных рублей был отпущен на свободу не просто не ладивший с законом рэкетир, а человек, за которым силовики охотились в течение двух лет, задержанный за границей с помощью Интерпола.
К слову, хроника екатеринбургской преступности в те лихие времена содержит еще два ярких факта. Речь – об активистах, так называемой, «центральной» группировки города, Кучине и Касинцеве, также отпущенных до судебного процесса под залог. Увы, воля пошла им не впрок – обвиняемые были ликвидированы неизвестными по выходу из следственного изолятора.
Анализируя эти фатальные истории, приходишь к выводу: разработанные сегодня поправки в УПК о дополнительных ограничениях перемещения плюсом к залогу – похоже, вещь нелишняя. Целее будут товарищи.
Итожим
Если говорить в целом, законопроект Минюста направлен на гуманизацию отечественного правосудия, о необходимости которой власть говорит давно и много. Поднимали неоднократно тему и «ВЕДОМОСТИ УРАЛ», к примеру, в относительно недавней статье «Сизо, домашний арест или освобождение под залог».
Меж тем, поправки, будь они приняты в том виде, в каком предложены, откроют лишь основание для правоприменительной практики. Начнут ли судьи активно пользоваться добавленным инструментарием? Это вопрос, но будем надеяться, что – да.
31
