Взяв власть, большевики принялись наводить порядок жесткой рукой. Уже на третий день после свержения временного правительства Владимир Ленин подписал декрет о создании рабоче-крестьянской милиции, а 20 декабря 1917 года - о создании Всероссийской Чрезвычайной комиссии (ВЧК), в составе которой были образованы отдел по борьбе со спекуляцией и отдел по борьбе с преступлениями в государственном аппарате, превышением власти и взяточничеством. То, что народ, которому, согласно революционных лозунгов, должна принадлежать власть, далеко не идеален, большевики поняли быстро. Ценности взятого штурмом Зимнего дворца были бессовестно разграблены. Председателю ВЧК Феликсу Дзержинскому даже пришлось заниматься их розыском.
Говорят, что власть легче взять, чем удержать. Едва большевики ее взяли, как столкнулись с массой проблем. Среди которых одними из основных были развал экономики и мздоимство новой администрации. Заводы стояли, до 70% хлеба население приобретало через спекулянтов, на волне революции в органы власти устремились различные авантюристы, 
стремившиеся к личному обогащению. Уже 2 марта 1918 года Московский революционный трибунал осудил четырех сотрудников следственной комиссии, обвинявшихся во взяточничестве и шантаже, и приговорил их к шести месяцам тюремного заключения. Узнав об этом, председатель Совета Народных Комиссаров (СНК) В.И.Ленин распорядился пересмотреть дело в связи с мягкостью приговора. Во второй раз трое из четырех обвиняемых получили по десять лет лишения свободы.
Видимо снисходительность к взяточникам со стороны трибунала настолько задела Ленина, что 8 мая 1918 года по его указанию СНК издал декрет «О взяточничестве». В нем говорилось: "Должностное лицо Советского правительства, члены фабрично-заводских комитетов, домовых комитетов, правлений кооперативов и профсоюзов и т. п. учреждений или служащие в таковых, виновные в принятии взяток, наказываются..." Таким образом лозунг всеобщего равенства и братства получил совершенно неожиданное развитие. К членам правительства в качестве «субъекта преступления» приравнивались даже члены домовых комитетов. Еще одним существенным нововведением этого декрета стало поднятие минимальной планки наказания за этот вид преступлений до пяти лет лишения свободы. Причем покушение на дачу или получение взятки приравнивалось к совершенному преступлению. В декрете не забыли и о классовом подходе. Если взяткодатель принадлежал к имущему классу, то он приговаривался «к наиболее тяжким и неприятным принудительным работам», а все имущество его подлежало конфискации.
В этот же период Ленин обратился с письмом в ЦК РКП (б), в котором предложил поставить в повестку дня вопрос об исключении из партии судей, вынесших слишком мягкие приговоры по делам о взяточниках.
Увеличение сроков наказания не смогло остановить коррупцию, она продолжала прогрессировать. Тогда решили разрешить за нее расстреливать. 1 июля 1921 года на свет появился декрет ВЦИК и СНК РСФСР «О мерах по борьбе с хищениями из государственных складов и должностными преступлениями, способствующими хищениям». В нем говорилось, что к должностным лицам, способствующих хищениям, при наличии отягчающих обстоятельств (неоднократность, массовый характер хищений, ответственность по занимаемой должности и т.п.) может применяться высшая мера наказания - смертная казнь.
А позже, в 1922 г. по настоянию Ленина в первый советский Уголовный кодекс была внесена в качестве наказания за взятку смертная казнь. Вновь, спустя двести лет с Петровских времен, за взятку стали карать смертью.
И даже это не напугало коррупционеров. В 1922 году отделениями по борьбе с должностными преступлениями ОУР НКВД РСФСР было выявлено свыше 3 тысяч фактов взяточничества. А с началом новой экономической политики коррупция вообще прибрела угрожающие размеры. Ленин в письме к своему заместителю Каменеву жаловался: «иностранцы теперь взятками покупают наших чиновников и вывозят «остатки» России». А руководитель ВЧК Феликс Дзержинский говорил, что, если Советская власть не справится с взяткой, то та ее доконает.
В 20-е годы взяточничество приравняли контрреволюционной деятельности. «Всем известно, - писал нарком путей сообщения Дзержинский в циркулярном письме, - каких размеров достигло взяточничество во всех областях хозяйственной деятельности Республики и что особенно широкое распространение этого зла отмечается именно на транспорте. Мы должны отдавать себе отчет в том, что взятка имеет глубоко классовый характер, что она есть проявление мелкобуржуазной частнокапиталистической стихии, направленное против основ ныне существующего строя».
Железному Феликсу вторят и сами железнодорожники. В газете «Гудок», № 47 от 6 декабря 1921 г. они опубликовали воззвание к своим коллегам:
ГРАЖДАНЕ! ЖЕЛЕЗНОДОРОЖНИКИ!
Вечное позорище царской России - система откупа, лихоимства и взяточничества свила себе прочное гнездо в наиболее чувствительной области нашего хозяйственного организма - в железнодорожном хозяйстве. Взятка на железных дорогах стала явлением столь «нормальным», что у многих товарищей железнодорожников притупилась чувствительность.
На железных дорогах все, возможно купить и продать за определенную мзду, которая умелыми подлыми руками развратителя пропорционально распределяется между стрелочником и высшими рангами. Спекулянты массами за взятку заполняют протекционные вагоны, прорезают в них Россию вдоль и поперек и обволакивают молодую Советскую республику своей паучьей сетью. Всякая прицепка, отцепка, дальнейшее продвижение, будь то отдельного протекционного вагона, эшелона беженцев, продгруза отдельной организации - все находится в прямой зависимости от взятки.
Бедствия, причиняемые этим злом государству, неисчислимы и кошмарны по своим последствиям.
Беженцы из голодного Поволжья, передвигающиеся по нарядам Главэвака, застревают на узловых станциях и обрекаются на нечеловеческие мучения; рабочие организации, отправившиеся для покупки хлеба для голодных семейств, кочуют месяцами «за отсутствием подвижного состава»; продовольствие, идущее для спасения детей и женщин Поволжья, где-то блуждает или мрачно стоит на путях в ожидании «чего-то недостающего».
А за этим мрачным завесой разыгрываются сцены бесстыдного, подлого подкупа и бесшабашного разгула кучки, продающей трудовую Россию, выбивающуюся из сил в тисках вражеского окружения, экономической разрухи, и покрывающей неслыханным позором славное имя железнодорожного пролетариата.
Государственные органы - трибуналы и ВЧК, призванные для борьбы со взяточничеством, больше не допустят подобного позора.
Взяточничество на железных дорогах должно быть и будет искоренено
Будьте зорки и бдительны! Пролетарские руки не должны и не могут быть замараны взятками!
Действительно взятки на железной дороге получили большое распространение, с чем имел возможность наглядно убедиться большой друг Советской Республики американский бизнесмен Арманд Хаммер. Он описывал, как в России вымогали взятку у его помощника Вольфа:
«Вскоре выяснилось, что эшелон задерживает начальник станции, утверждая, что расположенный немного севернее станции мост не выдержит вес двадцати пяти вагонов. «Тогда почему же вы не отправляете вагоны небольшими партиями?» - спросили его. Ответ был неубедительным. В конце концов, когда представился случай, он отозвал Вольфа в сторону и зашептал: «Вы человек деловой. Дайте мне пятьсот пудов зерна, приблизительно полвагона, и ваш эшелон будет доставлен». Вольф телеграфировал в Свердловск, и уже через два часа вагоны были в пути.
Начальник станции допустил большую ошибку, мало того, что он попытался вымогать взятку с американцев, людей с совершенно другим менталитетом, так еще выбрал жертву не по зубам. Хаммер, используя свои связи с высшим руководством Страны Советов, сообщил о вымогательстве куда надо. Комендант станции был немедленно отозван и после короткого следствия расстрелян.
Молодая Советская власть с коррупцией боролась все больше репрессиями, к стенке взяточников ставили безжалостно, не взирая на прошлые заслуги. В мае 1924 года Верховный суд рассматривал дело по обвинению во взяточничестве 42-х следователей и судей Ленинградского губернского суда. 17 обвиняемых были приговорены к высшей мере. Вообще в годы нэпа было немало громких коррупционных судебных процессов: по Ленинградскому торговому порту, по хлебному отделу Госбанка, по наркомату путей сообщения и другие, все они заканчивались расстрельными приговорами.
Надо полагать, жестокость возымела действие - коррупция пошла на убыль. В 1927 году смертная казнь за должностные и хозяйственные преступления была отменена. Но в целом положение вещей с коррупцией отнюдь не было радужным. Укоренившееся в годы нэпа взяточничество в аппарате управления отнюдь не исчезло, просто оно ушло в тень. Стало более скрытным и осторожным. Так что послабление наказаний было вызвано отчасти идеологическими факторами. Коррупция считалась буржуазным пережитком, которому в социалистическом обществе не место.
В соответствии с новой идеологией, в 1929 году взяткой стал считаться популярный на деревне магарыч. В разгар кампании по раскулачиванию пленум Верховного суда определил: «Все случаи получения должностными лицами магарыча, то есть всякого рода угощения в каком бы то ни было виде, подлежат квалификации как получение взятки».
Безусловно социалистическая система действительно изобрела удивительно эффективный механизм по минимизации коррупции. Можно сказать, что крупным номенклатурным партийным работникам просто незачем было брать взятки. Государство и так создавало им прекрасные условия для жизни: спецпитание, спецмедицина, спецкуроты, спецмашины, спецдачи. Другое дело, что всегда хочется большего, чем есть. Но на этот счет государство создало отличные ограничители. Во-первых систему тотального контроля. Кому надо быстро бы довели информацию в вышестоящие партийные органы о нескромном поведении. Посадить бы не посадили, но от кормушки отлучили. Так что чем лишиться всего, лучше было отказаться от каких-то из излишеств.
Социалистическая экономика, плановая и строго регламентированная конечно не была застрахована от хищений и махинаций, не случайно веянием времени стало создание в 1937 году в системе органов внутренних дел подразделений по борьбе с хищениями социалистической собственности (БХСС). И надо сказать, что сотрудники БХСС быстро доказали свой профессионализм. В 1939 году ими было выявлено 268 организованных групп расхитителей, привлечено к уголовной ответственности 1886 преступников. В следующем 1940 году эти показатели удвоились. Было выявлено 538 группировок, на скамье подсудимых оказалось 3573 расхитителя. Но взяточников выявлялись единицы, из чего можно заключить, что масштабы коррупции перед войной были невелики. Даже масштабные репрессии второй половины 30-х годов показывают, что представителей партийной номенклатуры судили за что угодно: за измену Родине, за подготовку покушения на товарища Сталина, но не за взяточничество.
В годы Великой Отечественной войны произошел новый всплеск экономической преступности. Но он был обусловлен прежде всего возросшим количеством преступлений, связанных хищениями и спекуляцией. Однако о каких-то громких делах по фактам получения взяток со стороны партноменлатуры не было слышно. После войны вал экономической преступности удалось сбить. Казалось еще немного и жизнь вообще станет прекрасной. Если уж победили фашистскую Германию, так взяточничество и воровство вовсе одолеем. Но оказалось, что победить преступность и несовершенную человеческую природу не так-то просто.
По отдельным фактам можно было понять, что коррупция не исчезла. Например, при расследовании уголовного дела в отношении, пожалуй, самого яркого афериста военного и послевоенного времени Николая Павленко стали вылезать на свет различные неприглядные вещи.
Историю жизни Николая Максимовича Павленко вполне можно было бы лет 50 назад подавать под рубрикой «Чудеса еще случаются». Действительно, для сталинской эпохи, в которой он жил, его афера выглядела настоящей фантастикой.
Начало Великой Отечественной войны Николай Максимович встретил в должности воентехника 1-го ранга и в форме со «шпалой» в петлице. Но в то время, когда весь народ рвался на фронт, Павленко старался оказаться от него как можно дальше. Но вместо того, чтобы подобно другим дезертирам, спрятаться в погреб у родни, Николай Максимович развил бурную деятельность. С помощью обмана и взяток он создал в тылу собственную военную часть - «Участок военно-строительных работ Калининского фронта» («УВСР-5»). На бланках со штампом «УВСР-5» подготовил письма в военную комендатуру и добился там, чтобы к нему отправляли отставших от своей воинской части или выписавшихся из госпиталя бойцов. Вскоре новое подразделение уже трудилось в полный рост, выполняя дорожно-строительные работы по подрядным договорам с различными организациями.
Пока на фронте отчаянно дрались с немцами, Николай Максимович, не щадя живота своего, делал деньги. Следуя за наступающими войсками, Павленко со своим отрядом прошел Польшу и закончил свой боевой путь под Берлином. Здесь строители занялись откровенным грабежом местного населения. Чтобы вывести награбленное Николай Максимович с помощью взяток установил хорошие отношения с военпредами Управления вещевого и обозного снабжения Министерства обороны СССР и представителями военной комендатуры Штутгарта. Благодаря чему получил в свое распоряжение железнодорожный состав из тридцати вагонов. На родину шабашники возвращались с богатой добычей - везли с собой десять грузовиков, пять тракторов, несколько легковушек, десятки тонн круп, муки и сахара, сотни голов домашнего скота. А в качестве морального поощрения Павленко сумел выбить для своей части 230 орденов и медалей. Наградив особо усердных бойцов, естественно, не забыл и про себя любимого. Теперь его грудь украшали два ордена Отечественной войны I и II степени, орден Боевого Красного Знамени, орден Красной Звезды и несколько медалей.
По возвращении на родину Николай Максимович продолжил свою мошенническо-строительную деятельность. В атмосфере жесткого контроля и всеобщей подозрительности его фиктивное Управление военного строительства в период с 1948 по 1952г.г. заключило по подложным документам 64 подрядных договора на общую сумму свыше 38 млн. рублей. Теперь Павленко называл себя инженер-полковником, а во время праздников махал ручкой демонстрантам с трибуны, где стоял рядом с руководством области.
Но, в конце концов, система оказалась сильнее, в 1952 году Павленко арестовали и спустя некоторое время по приговору суда расстреляли.
Постепенно партноменклатура придала себе привилегию неприкасаемости. Контролируя по партийной линии силовые структуры, она стала неподсудной. Самое страшное, что могло ждать сановных коррупционеров - это снятие с поста и исключение из партии. Фактически без одобрения партийного руководства сотрудникам правоохранительных органов нельзя было возбудить уголовное дела ни на одного крупного руководителя. Например, руководству УБХСС Свердловской области пришлось получать разрешение у первого секретаря обкома Б.Н.Ельцина, чтобы привлечь к уголовное ответственности его водителя и мужа секретаря.
Поэтому борьба с коррупцией в стране жестко контролировалась и регламентировалась партией. И порой приобретала признаки кампанейщины. Так, одним из волюнтаристских решений руководителя государства Никиты Сергеевича Хрущева стало указание проверять на какие деньги люди строят дачи. Причем по его распоряжению дачи можно было изымать без доказывания вины. Под всеобщее одобрение дачи изымались у работников торговли и передавались под детские учреждения.
А между тем в 60-е годы в сфере экономической преступности наметились серьезные тенденции, связанные с перекосами в экономике. Легкая промышленность, которую социалистическая идеология отправила плестись в хвосте у тяжелой, все явственней начинала давать сбои. Она банально не успевала за модой ни по качеству, ни по количеству товаров. Образовавшуюся нишу стали заполнять подпольные «цеховики», которые в своей деятельности раздавали взятки направо-налево.
Например, некий Хейфец умудрился создать подпольный трикотажный центр в самом центре столицы - при крупнейшем универмаге «Москва». Подпольное производство заработало столь активно, что вскоре завалило своими майками, теннисками и женским бельем торговлю, вытесняя из продажи более качественную, но менее модную продукцию государственных швейных фабрик. Сырье Хейфец приобретал за взятки на государственных базах и предприятиях, а щедрые подношения представителям власти и администрации позволяли ему спокойно заниматься своей нелегальной деятельностью. За пять лет работы подпольного цеха было похищено государственного имущества на 2,5 миллионов рублей. По приговору суда Хейфец был расстрелян, но жесткость наказаний отнюдь не останавливала других цеховиков. Тем более, что состояния на подпольном производстве они делали умопомрачительные. Например, при задержании группы подпольных предпринимателей, возглавляемой Ройфманом и Шакерманом, которые тоже занимались выпуском трикотажа, у них было изъято около сотни килограммов золота, 262 карата драгоценных камней и других ценностей на 2,5 млн. рублей. Ройфман и Шакерман также были приговорены к высшей мере.
Вообще по инициативе Н.С.Хрущева в начале 60-х опять начали жестко карать за экономические преступления. Только за один год к высшей мере наказания были приговорены 183 расхитителя и взяточника. Власть опять предпочла пойти по пути ужесточения наказаний за экономические преступления вместо исправления перекосов в самой экономике. А между тем эти перекосы приобретали все более болезненный характер.
Трудно объяснить нынешнему поколению, почему государство, обладающее огромным потенциалом, покоряющее космос и возводящее ударными темпами крупнейшие в мире промышленные гиганты, не могло решить пустяковых вопросов: обеспечить народ джинсами, книгами и пластинками. Причем как показала впоследствии рыночная экономика - ничего особо сложно в этом действительно не было.
А между тем так называемые застойные годы еще больше усугубили одну из основных проблем советской экономики - проблему дефицита. Именно эта проблема стала не только катализатором развития организованной экономической преступности в СССР, но и сыграла большую роль в конечном итоге в распаде государства. Например, этот пресловутый дефицит стал источником возникновения в стране «торговой мафии». Руководители баз, магазинов и ресторанов обрастали связями с властными структурами, которые защищали их от повышенного внимания со стороны сотрудников БХСС. Развивалась теневая экономика. «Цеховики» проводили целые секретные симпозиумы по обмену опытом и разделу сфер влияния, организовывали обучение своих сотрудников. В конце 70-х в Кисловодске состоялась сходка «воров в законе» и представителей «экономической мафии», на которой произошло окончательное сращивание профессиональной и экономической преступности. Угрожающие размеры принимала спекуляция. На вещевых рынках по выходным царило настоящее столпотворение, поскольку модные вещи - джинсы, кроссовки, дубленки, импортную косметику можно было купить только там у спекулянтов. Однако престарелое Политбюро кажется не хотело замечать того, что творилось в стране. Хотя очень много признаков указывали на то, что коррупция в СССР начинает набирать обороты.
Лучше всех понимали, что идет процесс возрастания коррупции сотрудники подразделений БХСС, которые занимались борьбой со взяточничеством. Например, еще в 60-х-70-х годах сотрудники ОБХСС Свердловской области поставили «лесные» дела, по фактам отпуска внефондовых лесоматериалов за взятки, фактически на поток. Одним из самых крупных стало уголовное дело по незаконной отправке леса в Узбекистан.
Бывший начальник УБЭП области Владимир Степанович Ралдугин, рассказывая об «узбекском деле» прежде всего отмечал его масштабность и произведенный им эффект. Масштабность состояла в том, что в орбиту преступлений было втянуто огромное количество людей, к уголовной ответственности было привлечено только свыше двух десятков руководителей лесозаготовительных предприятий Свердловской области. В результате их махинаций лес в Узбекистан вывозился из области в неимоверных количествах. Одним из основных организаторов незаконной отправки леса был Гарри Ключинский, классический «теневой делец», ловкий, изворотливый, прекрасный организатор. Ему удалось создать глубокозаконспирированную систему посредников, которые за взятки добывали ценное сырье для узбекских колхозов. Никто из посредников не был связан друг с другом, каждый работал самостоятельно и замыкался только на Ключинском. Но оперативники ОБХСС смогли выявить всю эту сеть. Во многом помогла специальная картотека, заведенная на всех лесных дельцов в МВД СССР.
Когда пошли аресты руководителей лесозаготовительных структур в Свердловской области, это произвело эффект разорвавшейся бомбы. Никто из их сотрудников не мог поверить, что начальников могут посадить, как простых смертных. А когда поверили, настолько перепугались, что надолго зареклись участвовать в каких-либо махинациях. Года три после этого уголовного дела в основном лесозаготовительном районе области - Серовском, чиновники боялись взяток, как черт ладана.
Рассказывал Владимир Степанович и о различиях в менталитете у граждан СССР разных национальностей, ярко проявившихся при расследовании «Узбекского дела». После ареста ряда руководителей в Свердловской области, многие их коллеги пошли добровольно сдаваться. Говорили, что замучила партийная совесть. Один принес большой пакет с деньгами, якобы оставленный у него в кабинете взяткодателем-узбеком. Все-таки идеология в то время имела большое влияние на умы русских людей. Они искренне каялись, просили исключить их из партии, в которой как они считали, теперь не имели морального права состоять.
А вот у узбеков был другой менталитет. То ли в силу религиозных устоев, то ли еще почему. Но они ни за что не признавались, что давали взятки. Получилась парадоксальная ситуация. Закон предусматривал, что добровольно заявивший о взятке взяткодатель, освобождается от уголовной ответственности. А тут о взятках добровольно заявляли исключительно взяткополучатели! Они даже активно помогали следствию, обличая «дателей» на очных ставках. В результате суды принимали беспрецедентные решения, они освобождали от уголовной ответственности взяткополучателей, а взяткодателям давали на полную катушку.
Наверное, различия в менталитете обусловили и мощное развитие коррупции в республиках бывшего СССР. Настоящим громом среди ясного неба в стране стали выявленные факты коррупции во всех ветвях власти Узбекистана, выявленные следственно-оперативной бригадой Гдляна и Иванова по «хлопковому делу».
Это дело началось в январе 1984 года с задержания сотрудниками УКГБ по Москве директора Учтепинского хлопкоочистительного завода Муминова и товароведа Дустликского хлопкозавода Халматова, пытавшихся вручить взятку в размере 40 тысяч рублей главному инженеру Серпуховского хлопчатобумажного комбината Иванову за оформление фиктивных документов о якобы произведенной поставке комбинату ста пятидесяти тонн хлопка. Иванов взятку не взял, а напротив сообщил о попытке подкупа в КГБ.
По материалам этого задержания КГБ СССР направил информацию тогдашнему руководителю страны К.У.Черненко, который на них начертал: «Разобраться следственным путем». Таким образом для Прокуратуры и МВД был дан зеленый свет. До конца 1984 года правоохранительными органами по преступлениям в системе хлопководства Узбекистана было возбуждено семьдесят уголовных дел. Раскрылась масштабная панорама злоупотреблений в этой сфере. Для сокрытия приписок примерно на миллион тонн хлопка в год руководители узбекских хлопкозаводов отправляли на перерабатывающие предприятия России, Украины и Казахстана вместо хлопка его отходы, так называемый «линт». За приемку каждого вагона отходов давалась взятка в размере 10 тысяч рублей. В результате этих махинаций узбекским предприятиям фактически за воздух из госбюджета было выплачено свыше трех миллиардов рублей.
А потом Гдлян и Иванов вовсе вскрыли страшную картину коррупции, опутавшую в результате хлопковых махинаций всю республику.
Разветвленная и коррумпированная система хищений была вскрыта в том же 1984 году и в Киргизии. Только там махинации были связаны не с хлопком, а с мясом. Расхитители наладили бесперебойное и массовое хищение скота из соседнего Казахстана, незаконно перечисляли денежные суммы с целью последующего их изъятия. За мзду и подарки эти махинации страховали заместитель прокурора республики, прокурор и начальник ОБХСС города Токмака.
Ряд крупных «хлопковых» скандалов прокатился и по Казахстану. Большой резонанс вызвало уголовное дело по Карагандинскому автохозяйству. По нему был арестован первый секретарь райкома, который выразил весьма любопытную теорию. Будто бы, получив более миллиона рублей в качестве взяток, он не подрывал отечественную экономику, поскольку держал эти деньги в Сберкассе.
Правда, в Казахстане борьба с коррупцией пошла по «бархатному пути». Прокуратура и ЦК КП республики приняли решение освобождать от уголовной ответственности раскаявшихся расхитителей и взяточников, если их грехи были не особо тяжкими. Там даже воззвали к совести жуликов через печать, и это дало определенный эффект. За два года в Казахстане было сдано более 15 млн. наворованных денег. Хотя и имеются большие сомнения, что эти деньги сдавались действительно добровольно.
Развитие подпольных цехов получило особенно широкое развитие в кавказских республиках: Грузии, Армении, Азербайджане. И это было обусловлено прежде всего тоже менталитетом - на Кавказе «цеховики» быстрее и успешнее находили небескорыстное взаимопонимание с представителями власти и правоохранительных структур.
Сфера торговли - главный распорядитель дефицита, вообще была наиболее подвержена коррупции. Особенно в среднеазиатских и кавказских республиках. Но южным завмагам и не снились деньги, которые умудрялись делать их московские коллеги. Близость к верхам, например, позволяла руководителям столичных универмагов заблаговременно получать инсайдерскую информацию о грядущем повышении цен на тот или иной товар. Директор универмага «Сокольники» Кантор за день до повышения цен скупил в ювелирной секции своего же магазина изделий из золота на сумму более трехсот тысяч рублей. При их последующей перепродаже он смог получить 150% прибыли. Говорят, что скупкой и перепродажей драгоценностей увлекались дочь генсека Галина Брежнева. Пока папа был жив, ни ее, ни «торговую мафию» трогать было нельзя.
Ситуация изменилась только тогда когда пост Генерального секретаря занял Ю.В.Андропов. Он-то и санкционировал наступление на «торговую мафию». Начались громкие разоблачения. Одним из первых был арестован директор Елисеевского гастронома № 1 Соколов. Его задержали с поличным в момент получения очередной взятки. К сожалению «в награду» за правдивые показания о системе злоупотреблений и взяточничества в торговой сети Москвы Соколов был приговорен к высшей мере наказания. Для многих стало понятно, что «омерта» - закон молчания действенен не только в рядах сицилийской мафии, но и в московской торговле. Тем не менее громкие процессы продолжались. Через некоторое время к уголовной ответственности были привлечены только в Москве более 15 тысяч работников торговли. Были арестованы директор Куйбышевского райпищеторга Бегальман, директор гастронома «Новоарбатский» Филиппов, начальник Мосплодовощпрома Уральцев и еще ряд руководителей. В ходе следствия удалось установить, что в Московском главторге, который возглавлял непотопляемый Трегубов, сложилась целая система злоупотреблений и взяточничества, в сферу которой было втянуто свыше семисот сотрудников. Сам Трегубов на допросах вел себя сдержанно, свои злоупотребления признал, но на вышестоящее руководство в Министерстве показаний не дал. Он был приговорен к 15 годам лишения свободы.
Теперь на очереди у правоохранительных органов находился директор универмага «Сокольники» Кантор, на которого скопилось изрядное количество оперативной информации. Правда начать в отношении него следственные действия было не так-то просто, Кантор находился под покровительством первого секретаря МГК Гришина. Операцию сотрудники ГУБХСС начали, когда Гришин отправился во главе правительственной делегации в Венгрию. Те, кто проводил обыск в квартире Кантора, ощущали себя будто попали в антикварный магазин. А в многочисленных тайниках они нашли 750 ювелирных изделий на сумму около миллиона рублей.
В ходе следствия было установлено, что Кантор всего за два года работы в универмаге присвоил несколько миллионов рублей, также ему было доказано получение свыше двадцати взяток от подчиненных. Также всплыл ряд «неподсудных», но весьма любопытных фактов. Например, за счет хороших отношений с председателем Мосгорисполкома Промысловых, Кантор получил от столичной администрации 15 квартир для своего универмага и две для своих сыновей.
Учитывая печальный пример Соколова, Кантор на следствии вел себя замкнуто. Но высокие покровители, на которых он так надеялся, не помогли. Суд приговорил его к 8 годам строго режима.
Еще одним громким судебным процессом тех лет стало дело по «рыбной мафии». В Лондонском порту случайно была вскрыта бочка с селедкой. Обнаружив в ней вместо рыбы какую-то черную массу, работник порта поднял шум. Бочка оказалась наполненной черной икрой. Ниточки международных махинаций привели в СССР. Здесь был привлечен к уголовной ответственности ряд крупных руководителей в Краснодарском крае, а позже был приговорен к высшей мере наказания заместитель министра рыбной промышленности страны Рытов.
И все же гораздо больший общественный резонанс, чем борьба с «торговой и рыбной мафиями» вместе взятыми вызвало разоблачение злоупотреблений в ближайшем кружении бывшего Генерального секретаря Л.И.Брежнева. К 9 годам лишения свободы был осужден Г.Д.Бровин, на протяжении 13 лет работавший секретарем «дорого Леонида Ильича». Оказалось, он по совместительству с секретарской работой занимался и небескорыстным решением внеслужебных вопросов. Стоило ему снять телефонную трубку, набрать номер любого должностного лица и назвать свою должность - любой вопрос решался сразу легко и быстро. Отказа в просьбе Бровину не могло быть по определению. Все-таки «близость к телу» первого лица государства - великая сила.
Начинал брать Бровин с малого. Сначала вроде бы подарки - часы, дубленку. Потом «борзых щенков» сменили деньги. № тысячи рублей, 10 тысяч - аппетиты росли.
В ходе расследования Прокуратурой СССР уголовного дела по обвинению во взяточничестве высокопоставленных работников Министерства легкой промышленности РСФСР выяснилось, что начальник 2-го Росшвейпрома РСФСР Зиняков через своего заместителя Бабаева и посредника по фамилии Петросян передал взятку Бровину в размере 25 тысяч рублей, чтобы удержаться в своем руководящем кресле. Любопытно, что до секретаря Генсека дошло из этих денег только 6 тысяч, остальные 19 Бабаев оставил себе.
Но конечно фигура Бровина просто померкла в свете других ярких личностей из брежневского окружения, тоже попавших под следствие за злоупотребления. Это прежде всего касается министра внутренних дел Николая Щелокова и его заместителя, зятя Генерального секретаря Юрия Чурбанова.
К середине 80-х уже не только для сотрудников БХСС, но и для большей части народа стало очевидным, что в СССР серьезные проблемы и с экономикой и с коррупцией. И только власть, казалось, упорно не хотела замечать этих проблем. Тогда вообще считалось, что в нашем социалистическом обществе по определению нет ни организованной преступности, ни коррупции. Об организованной преступности заговорили лишь в конце этого десятилетия и то благодаря генералу А.И.Гурову, а термин «коррупция» стал использоваться только в начале 90-х.
И все же, даже тогда в середине 80-х взяточничество еще можно было сдержать и остановить. Народ в большинстве своем у нас был честный, неиспорченный. В этом плане весьма показательна еще одна история рассказанная Владимиром Степановичем Ралдугиным:
«Директор ресторана «Старая крепость» Терняк, поставив на поток обман потребителей, можно сказать, наладил сбор дани с барменов. А часть «левых» доходов пускал на налаживание связей с контролирующими органами. Так, за солидные взятки он добился благоволения от главного государственного торгового инспектора области В.Пришвина.
Пытался дать взятку Терняк и членам комиссии Министерства торговли РСФСР. Правда не деньгами, а бесплатным угощением в своем ресторане и дефицитными деликатесами. Нам удалось об этом своевременно узнать. Когда столичные чиновники, проверявшие областное управление общественного питания, уже возвращались в Москву, их самолет в «Кольцово» неожиданно задержался по «техническим» причинам. Во время задержки в багаже проверяющих были обнаружены всяческие подарки и дефицитные продукты: кофе, твердокопченая колбаса, черная икра и прочее. Этим же рейсом в Москву отправился наш сотрудник Игорь Пивовар. В «Домодедово» он с помощью московских коллег организовал «почетную» встречу сотрудникам Министерства торговли. У них были изъяты «подарки», полученные от Терняка и получены соответствующие объяснения. Утром следующего дня Игорь Михайлович вернулся Свердловск, где уже были подготовлены документы на арест Терняка. Этим же утром начальнику УБХСС области Алексею Воробьеву позвонили из ГУБХСС МВД СССР, требуя объяснений происшедшего с членами комиссии. Мы было подумали, что проверяющие попытались выгородить себя и написали на нас жалобу. Но оказалось совсем не так. Утром все они пришли к своему министру, правдиво рассказали о происшедшем, написали заявления на увольнение и выложили на стол партийные билеты. Этот факт весьма красноречиво отражает тогдашнюю ситуацию в обществе - мздоимство было постыдным поступком, а служба БХСС - грозой для чиновников любого ранга».
Олег ЛОГИНОВ
